№ 58-2016-1/2 |
Ольга Лавренова, Дмитрий Ревякин _________
Выставка «Н.К. Рерих. Маньчжурская экспедиция (1934–1935). Живопись, фотографии, документы, мемориальные вещи из фондов МЦР» _________
С 23 декабря 2015 г. в стенах общественного Музея имени Н.К. Рериха с успехом проходит выставочный проект, посвященный 80-летию второй научной экспедиции академика Николая Константиновича Рериха – в Маньчжурию, Внутреннюю Монголию и Китай.
Хроника экспедиции
Маньчжурская (или «монгольская», как ее называл сам Н.К. Рерих) экспедиция имела целью сбор семян засухоустойчивых растений, препятствующих эрозии почв и распространению насекомых-вредителей. Она прошла по Маньчжурии и Внутренней Монголии под эгидой Департамента сельского хозяйства США, но основную роль в ней играли русские исследователи – Н.К. Рерих, Ю.Н. Рерих, Т.П. Гордеев, А.А. Костин и другие. Руководителем экспедиции был назначен Н.К. Рерих, уже имевший богатый опыт путешествия по Центральной Азии. Центрально-Азиатская экспедиция, успешно осуществленная Николаем Константиновичем в 1924–1928 гг., вызвала самый широкий интерес общественности, а ее богатейшие результаты стали основой нового научного учреждения – Института гималайских исследований «Урусвати».
Маньчжурская экспедиция «несла не меньшую эволюционную нагрузку, нежели более длительная Центрально-Азиатская экспедиция, – отмечала в своих трудах Л.В. Шапошникова. – …В той и другой как бы воплотилось то эволюционное действо, которое должно было повлиять на ход космической эволюции, по “коридору” которой шло человечество. Обе экспедиции несли в себе концепцию и основные идеи Живой Этики и реализовали их на практике»[1].
Первоначально по замыслу департамента в экспедиции под руководством Н.К. Рериха должны были принимать участие американские ботаники, но они решили действовать самостоятельно и чуть было не сорвали первый полевой сезон. Впоследствии министр сельского хозяйства Генри Уоллес лично отозвал их за нарушение субординации.
Рерихи о намерениях американцев узнали слишком поздно и в ожидании их приезда провели в Харбине весь июль. Это время не было бездейственным, Николай Константинович и его сын утверждали в сердце Азии, где они оказались, идеи Пакта Рериха, который в США готовился к подписанию. В частности, они посетили столицу Маньчжоу-Го – Чанчунг. Рерихам была предоставлена аудиенция императором Маньчжоу-Го Пу-И, который проявил живой интерес к целям экспедиции. Императору было вручено Знамя Мира.
В Харбине, «русской Атлантиде», русском городе в маньчжурских степях, художник и философ с мировым именем стал центром притяжения для исконных обитателей этого города – работников КВЖД и связанных с ней миссий – и для беженцев, вытесненных за пределы родной страны революцией и гражданской войной. Среди них было много достойных людей, были и фашисты, религиозные фанатики и шпионы всех мастей, иногда работавшие на несколько разведок сразу.
Пробным камнем для харбинцев стала идея Пакта Рериха и знак Знамени Мира. Был создан харбинский комитет Пакта, в него вошли самые уважаемые люди города, но на противоположном полюсе уже начались брожения.
Несмотря на саботаж американских ботаников, Рерихам удалось организовать полевой сезон, были собраны семена и гербарии, в сборах и описании коллекций принимал участие ботаник-волонтер А.А. Гордеев. Осенью научная деятельность продолжилась и в Харбине. Но в ноябре 1934 г. с молчаливого согласия японских властей началась газетная травля великого русского художника. По предположениям самого Рериха, немаловажную роль здесь сыграла и советская разведка. И тем и другим было невыгодно присутствие в русском городе человека, вокруг которого могла бы объединиться русская эмиграция, обычно раздираемая внутренними противоречиями.
Рерихи уехали в Пекин, где провели зиму.
Второй полевой сезон прошел в степных и полупустынных районах Внутренней Монголии. В состав экспедиции, помимо Рерихов, входили русские коллекторы и водители. Позже присоединились китайские ботаники из Нанкина – д-р Ю.Л. Кенг и Янг.
Весь август стояли недалеко от новой столицы автономной Монголии – Байлинмяо (Батухалки). Тем временем волна клеветы на Н.К. Рериха, начатая в Харбине почти год назад, докатилась и до Госдепартамента США, и до Департамента сельского хозяйства. Уоллес, испугавшись за свою политическую карьеру, досрочно прервал экспедицию.
В сентябре второй полевой сезон закончился. 7 сентября 1935 г. Рерихи прибыли в Пекин, где собранные коллекции рассортировали, упаковали и подготовили к отправке. 20 сентября вместе с экспедиционными материалами переместились в Шанхай. Из Шанхая гербарии и семена отправились в Штаты, отец и сын Рерихи – в Наггар.
Первоначально планировалось также провести научные изыскания в засушливых районах гималайских высокогорий, и сборы были продолжены в Лахуле, в долине реки Спити на высоте 13 000 футов над уровнем моря. Но департамент телеграфировал об окончании работ и прекращении финансирования – в Америке начали разворачиваться неблаговидные события вокруг Музея Рериха.
Маньчжурская экспедиция, несмотря на все препятствия, проделала огромную научно-исследовательскую работу. Было изучено свыше трехсот сортов растений, пригодных для борьбы с эрозией почвы, открыто несколько новых видов растений, в том числе медицинского назначения.
Гербарии, собранные в походе, и исследования материалов древних манускриптов, проведенные во время экспедиции и при дальнейшей работе Гималайского Института научных исследований «Урусвати», послужили основой для важных сводок по флоре Тибетского нагорья и использованию ее в медицине. В степях Внутренней Монголии был обнаружен новый злак, названный Agropirum (Agropyron) mongolicum. По результатам экспедиции нанкинский ботаник доктор Кенг опубликовал статью, где в числе новых видов растений упомянул неизвестный ранее вид ковыля, назвав его в честь руководителя экспедиции Stipa roerichii (синоним Stipa nakaii).
К сожалению, невежественные обвинения в адрес Н.К. Рериха, выдвинутые тогда в эмигрантских газетах Харбина и американской прессе, периодически всплывают и в современных российских изданиях. Поэтому одна из первостепенных задач выставки – показать путь Рерихов в его простоте и правде, противопоставить ее лжи и небылицам вокруг этой поистине выдающейся экспедиции.
Эта выставка также представляет многогранность творчества Николая Константиновича. Он был руководителем экспедиции, на нем лежали все организационные вопросы, вопросы выживания в труднейших условиях во взрывоопасном регионе, бывшем лакомым кусочком для великих держав. Но у него находилось время на творчество. Каждый день он надиктовывал по одному из «листов» своего литературного дневника[2], сложившего удивительную мозаику из коротких эссе, создающих эффект полета мысли над земным шаром. Не забывал он писать и путевой дневник, в котором запечатлены многие грани того времени, сложности пути, чаяния и проекты общественных инициатив Рерихов[3].
В маньчжурских и монгольских степях Николай Константинович руководил воплощением в жизнь проекта международного Договора об охране художественных и научных учреждений и исторических памятников. Во время экспедиции, в Цаган-Куре, он встретил долгожданную весть о подписании этого документа в Белом доме, и 15 апреля 1935 г. над байшеном[4] Рериха было поднято Знамя Мира, сшитое руками русской женщины в Харбине[5]. Знамя было увенчано латунным навершием в виде Триединства, также выполненным по заказу Н.К. Рериха неизвестным мастером. Впоследствии старший сын художника, выдающийся ученый-востоковед Юрий Николаевич Рерих, привез экспедиционное Знамя Мира и навершие в виде Триединства на родину. Реликвии были спасены от забвения стараниями генерального директора Музея имени Н.К. Рериха Л.В. Шапошниковой и оказались в фондах общественного Музея.
Во время этой экспедиции Н.К. Рерих картин не писал. Известны лишь некоторые карандашные наброски. Тем не менее на выставке в МЦР была представлена двадцать одна картина Н.К. Рериха, выполненная по мотивам Маньчжурской экспедиции; если же брать коллекции по всему миру, то таких картин окажется намного больше. Рерих обладал удивительной зрительной памятью, которая, помноженная на выдающийся талант, позволила ему создать ретроспективу своего экспедиционного пути и многие образы, связанные с историей Маньчжурии, Монголии и Китая.
«Героика Китая»
Одно из центральных мест выставки занимает полотно Н.К. Рериха «Героика Китая» (1935–1936). Николай Константинович в своем творчестве стремился запечатлеть исторических личностей, которые явились для своего народа истинными водителями духа, культурными героями, творящими космическую эволюцию. Он считал, что наступило время, когда их подвиги вдохновят сердца людей, живущих во тьме переходного, предрассветного часа.
Именно герои способны направить человечество к заре Нового мира. На картине изображен один из них – первый император Китая Цинь Ши-хуанди (259–210 до н.э.). Он стоит на сторожевой башне Великой стены в полной боевой готовности, зорко всматривается в даль, чтобы вовремя предупредить о нападении неприятеля. Взгляд стража суров и проницателен. Н.К. Рерих воссоздал на полотне древнюю каменную «стену в десять тысяч ли» (5720 км), как ее называют китайцы, протянувшуюся по горному хребту и уходящую за горизонт. Художник точно передал архитектуру древнего сооружения. Мы видим четыре сторожевые башни, одна из которых упирается в прозрачное бирюзовое небо Поднебесной, а остальные каскадом спускаются по горным хребтам. «Когда вы выезжаете за Великую китайскую стену, – писал художник, – то сколько бы раз вы ее ни видели, всегда подымается особенное ощущение чего-то великого, таинственного в своем размахе. Только подумать, что за три века до нашей эры уже начала созидаться эта великая стена со всеми ее несчетными башнями, зубцами, живописными поворотами – как хребет великого дракона через все горные вершины. Невозможно понять сложную систему этих стен с их ответвлениями и необъясненными поворотами, но величие размаха этой стены поразит каждого путника, поразит каждый раз»[6].
Художник поместил воинственную фигуру на вершину смотровой башни, тем самым подчеркивая причастность этого персонажа к возникновению грандиозного оборонительного сооружения Китая. В 221 г. до н.э. грозный правитель сумел объединить шесть княжеств и создал первую в истории Китая империю. Он полностью разрушил изжившую себя на тот момент древнюю феодальную систему и заменил ее централизованной монархией. Он создал форму правления, которая просуществовала в Поднебесной вплоть до 1911 г. Прекратив междоусобные войны, Цинь Ши-хуанди провел денежную и административную реформы, установил единые меры веса, емкости, длины, ввел единую систему письма, начал строительство дорог, сооружение дворца Эпан. Эти преобразования для китайской нации имели огромное значение.
На картине Н.К. Рериха платье воина желтого цвета, цвета солнца – ставший во главе объединенного государства божественный император присвоил себе титул Хуан-ди, буквально переводимый как «Желтый император». Сам титул связан с мифическим героем Хуан-ди, который выступает в древних китайских легендах высшим правителем царства богов. На желтом одеянии воина Н.К. Рерих изобразил знак триединства – три круга, символ, связанный с понятиями Братства Учителей человечества и с Сокровищем Мира – Камнем Чинтамани – даром Ориона, метеоритом из дальнего Космоса. Из легенды о Камне известно, что Сокровище Мира в особые сроки приходит из Обители Братства, находящейся в заповедной стране в Гималаях[7]. Древние китайские хроники сообщают, что Цинь Ши-хуанди, который считал себя находящимся под покровительством созвездия Орион, отправил посольство на поиски священных гор, населенных небожителями[8].
Есть еще одна параллель. По легенде, носителем Священного Камня, как записал Н.К. Рерих, является белый конь[9]. Появление Великой стены также связано с белым конем: «Построение Великой стены обозначено замечательным сказанием. Для защиты государства был пущен белый конь, и там, где прошел этот светлый посланец, там, через все хребты, и была воздвигнута Великая стена. Опять-таки белый конь»[10]. В легенде о Камне также говорится: «Когда Император Китая владел Сокровищем Солнца, он построил для него храм из бирюзы цвета чистого неба». Можно предположить, что Сокровищем Солнца – Камнем Чинтамани – владел героический объединитесь и реформатор Китая Цинь Ши-хуанди и его подвиг совершался под водительством Учителей. Отсюда и название картины – «Героика Китая».
В картине просматривается еще один смысл, связанный с приближающейся мировой войной и необходимостью дозора по охранению лучших культурных достижений человечества. Воин на оборонительной стене, отмеченный Знаменем Мира, встает на священный дозор во имя культуры, во имя будущего человеческой цивилизации.
Внутренняя Монголия
Значительная часть представленных на выставке произведений мастера посвящена Внутренней Монголии, ее природе, памятникам истории и культуры.
Так, на картине «Каменная баба. Монголия» (1935–1936) изображен курган, увенчанный антропоморфным каменным изваянием. У основания насыпи по окружности расположены каменные плиты. Весь комплекс представляет собой тюркское захоронение VII–VIII веков[11]. Антропоморфные каменные изваяния были хорошо знакомы Н.К. Рериху еще во время его работы в Императорской археологической комиссии. В дальнейшем художник изучал археологические памятники кочевых культур в джунгарских степях, на Алтае, в монгольской пустыне Гоби, в Тибете[12]. Н.К. Рерих искал на огромном Евразийском континенте сохранившиеся следы былого единства культур разных народов. Возникновение каменных баб было связано с эпохой зарождения в Центральной Азии древнетюркского мира, сменившего гуннский мир[13]. Могущественные древнетюркские государства распространяли свое влияние до вершин Кавказских гор. Эти государства уже давно не существуют, но остались задумчивые каменные изваяния, молчаливые свидетели былой славы ушедших веков. Н.К. Рерих писал: «И в монгольских пустынях вас всегда остановит это безымянное творчество, так трудно понятное теперь.
Сколько рассуждений вызывали так называемые “каменные бабы”. Еще не так давно им пытались приписывать чуть ли не портретно-монументальное напоминание о погребенных. Основа к тому заключалась в исторических деталях костюма. Конечно, заставляла подумать о происхождении своем чаша, часто находившаяся в левой руке изваяния. Иногда чаша процветалась огнем. Такое изображение имелось на моей картине “Стражи пустыни”. <…> Несомненно, мы имеем дело с каким-то культом, притом очень старым»[14]. Символ чаши с пламенем в древности имел священное значение, «начиная от священных, родовых и военных чаш и кончая символическими наименованиями нервных центров»[15]. Картина запечатлела одно из свидетельств неповторимого искусства древнего кочевого мира, она представляет собой не только художественный, но и научный материал для изучения истории и археологии Центральной Азии.
Не менее интересный для ученых материал содержится на полотне художника «Гуннская могила» (1945). Перед нами одно из погребений грозных азиатских кочевников, сыгравших выдающуюся роль в судьбах народов Центральной Азии, знаменуя собой эпоху Великого переселения народов. Именно гунны, начиная с IV в., волнами проходили на территорию современной Европы из глубин Азии. Погребения гуннов «отличаются громадными курганными насыпями, окруженными оградами из каменных плит»[16], – писал Ю.Н. Рерих. Николай Константинович не случайно запечатлевает гуннскую могилу в судьбоносном для родины году. Это не только дань ушедшему народу – завоевателю прошлого, орды которого некогда вторглись из Азии в Восточную Европу, но, возможно, и прямой намек на печальную судьбу современных немецких орд, вторгшихся в пределы родины художника.
На картине «Монголия [Скальный храм]» (1935–1936) изображена пустыня Гоби, предзакатный эффект «пылающих песков», «загорающихся» в лучах вечернего солнца. Ю.Н. Рерих в одном из своих экспедиционных дневников образно описал это явление: «…Как величественны в пустыне восходы и закаты солнца! Внезапно небо заливает багрянец пожара, и безбрежная равнина тут же отзывается мощной вспышкой огня. Спустя несколько секунд краски гаснут, необозримые просторы пустыни погружаются в кромешную тьму»[17]. Проходя по пустыне, среди источенных временем холмов, Н.К. Рерих наблюдал разогревающиеся палящим солнцем скалы, приобретающие вечером, в закатных лучах, различные оттенки красного цвета. В своем произведении художник использовал несколько цветовых аккордов – от приглушенных до пламенеющих. Скальный останец выделен темными тонами на фоне ярко-красного неба. Он напоминает древнее строение. Это не что иное, как выветренный песчаник, который миллионы лет назад лежал на дне древнего моря, некогда простиравшегося на территории современной Гоби.
Не меньший интерес представляют полотна, где художником изображены пейзажи Монголии и Китая, позволяющие погрузиться в атмосферу экспедиции. Это волшебная панорама рассветов и закатов, опасные степные бури, насыщенные желтизной пустыни, соседствующие с невысокими горными хребтами.
Экспозицию дополнили фотографии из архива Международного Центра Рерихов и архива Музея Н.К. Рериха в Нью-Йорке, личные вещи Н.К. Рериха и Ю.Н. Рериха, показывающие суровый быт многодневного путешествия, реликвии экспедиции, в том числе и уже упомянутое Знамя Мира и навершие к нему, книги и документы из отдела рукописей и научной библиотеки МЦР. Здесь представлены также экспедиционные карты, составленные Юрием Николаевичем, авторский экземпляр изданной 80 лет назад в Харбине книги «Священный дозор», а также выданные Рерихам разрешения на въезд в Харбин. На информационных стендах посетители выставки могут прочитать о целях и задачах экспедиции, увидеть карту с маршрутом, восстановленную по архивным источникам.
Все эти экспонаты позволяют глубже проникнуться атмосферой последней экспедиции Н.К. Рериха и внимательно рассмотреть ее участников, мечтавших о лучшем будущем не только для своей Родины, но и для всего человечества.
[1] Шапошникова Л.В. Врата в будущее // Рерих Н.К. Листы дневника: В 3 т. Т. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 1999. С. 16.
[2] См.: Рерих Н.К. Листы дневника: В 3 т. М.: МЦР, 1999–2002.
[3] См.: Рерих Н.К. Дневник Маньчжурской экспедиции. М.: МЦР, 2015.
[4] Байшен (также байшан, байшин) (монг., бурят.) – срубная изба, дом.
[5] Знамя Мира, поднятое над лагерем экспедиции 15 апреля 1935 года, в день подписания Пакта Рериха в Вашингтоне, было изготовлено по заказу Н.К. Рериха Зинаидой Николаевной Чунихиной (1900–1986) в Харбине. Известно, что З.Н. Чунихина сшила для Н.К. Рериха несколько знамен.
[6] Рерих Н.К. Калган // Рерих Н.К. Листы дневника: В 3 т. Т. 1. С. 288.
[7] Легенда о Камне //Сент-Илер Ж. Криптограммы Востока. М.: МЦР, 1993. С. 68–70.
[8] Евсюков В.В., Комиссарова С.А. Цинь Шихуан и его гробница // Атеистические чтения: Сб. М.: Политиздат, 1989. С. 311–325.
[9] Рерих Н.К. Эрдени Мори // Рерих Н.К. Листы дневника: В 3 т. Т. 1. С. 298.
[10] Рерих Н.К. Калган // Рерих Н.К. Листы дневника: В 3 т. Т. 1. С. 290.
[11] Лазаревич О.В., Молодин Д.И., Лабецкий П.П. Рерих – археолог. Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 2002. С. 51.
[12] Шапошникова Л.В. Великое путешествие: В 3 кн. Кн. 1: Мастер. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2006. С. 328–333.
[13] Шапошникова Л.В. Великое путешествие: В 3 кн. Кн. 2: По маршруту Мастера. Ч. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 1999. С. 114–115.
[14] Рерих Н.К. Безымянное // Рерих Н.К. Нерушимое. Рига: Виеда, 1991. С. 131.
[15] Рерих Н.К. Чаша // Рерих Н.К. Листы дневника: В 3 т. Т. 1. С. 332.
[16] Рерих Ю.Н. История Средней Азии: В 3 т. Т. 1. М.: МЦР, Благотвор. Фонд им. Е.И. Рерих, Мастер-Банк, 2004. С. 281.
[17] Рерих Ю.Н. По тропам Срединной Азии. Хабаровск: Хабаровское книжное издательство, 1982. С. 141.