№ 62-2019-1/2 |
О.А. Уроженко, кандидат философских наук, доцент кафедры истории искусств и музееведения Уральского федерального университета, Екатеринбург _________
К 140-летию П.П. Бажова _________
Геокультурное пространство Урала – сложное, многосоставное, целостное явление, далекое, однако, от бесструктурного конгломерата. История региональной культуры позволяет отчетливо выделять общее и особенное в целостном образе мира, который разворачивается из «уральского места».
Культурно-пространственные смыслы Урала раскрываются, прежде всего, геологической картиной мира. Эта горная страна – особое планетарное явление, связывающее Север и Юг, Восток и Запад, Азию и Европу.
Важнейшие мирообразующие стихии показывают необычайно широкий охват пространства Планеты, с которым связан Урал своеобразными «нитями» планетарно-пространственной сети. Энергетика ритмов сложного рисунка хребтов и горных отрогов на поверхности Земли не может не отзываться на организации всей структуры энергообмена. Закон фракталов позволяет полагать, что структура задает ритмические основания процессам смысло- и формообразования, рождающимся в данном пространстве, своеобразию архетипов, их закреплению – визуальной, лингвистической и другой материализации, – и их «трансляции» во времени и пространстве. Наполненные историей Земли, неся в себе энергетику ее геоисторических смыслов, эти процессы объединяют в себе топологию «планетарного места» и деятельность творческого сознания.
Особый пласт образов и смыслов разворачивается через бытование родственных предметно-сюжетных мотивов в уральском, в том числе горнозаводском, фольклоре, в западноевропейских, а также в восточных мифологических системах. Пространственный резонанс здесь столь велик, что странно было бы его не заметить. Сопоставление одних и тех же мотивов помогает уловить не просто многообразие, но стройную иерархию смыслов, а подчас обнаружить и возможные реалии, лежащие в их истоках.
Грандиозная картина человечества, взыскующего великий символ Истины и Красоты, разворачивается на основе сопоставления мотива некоего сокровенного Камня, пребывающего на Земле.
Материалы, собранные семьей Рерихов во время их путешествий по Европе и экспедиций в Центральную Азию, говорят про «Камень Драгий», который знали самые разные народы от Тихого до Атлантического океанов и хранили память о нем. Индусы почитали Чинтамани – Сокровище Мира, тибетцы и монголы – Норбу Римпоче, Небесную Драгоценность. В «Братстве Грааля»[1] Р. Рудзитис пишет о Белом Камне друидов Галлии, Британии, Ирландии, которому приписывалась сила излучений небесного огня. С Камнем ассоциируют Чашу Грааля. Алхимики ищут «философский» камень. В славянской традиции бытует представление об Алатырь-камне, который обладал свойством воскрешать или сжигать; это камень «белого света» – всем камням отец. Н.К. Рерих упоминает алтайское предание о черном камне, который появлялся во времена больших событий. Язык народной мудрости хранит такие смыслы, как камень веры, краеугольный камень, камень-основание; столпник стоит на камне. В географическом пространстве Урала очень многие вершины имеют название, в которые входит феномен Камня (Большой Камень, Денежкин Камень, Молебный Камень и т.п.), да и весь Урал нередко называют Камнем.
Все эти конкретно-предметные сюжеты разных народов обладают рядом родственных смыслов. Народы зовут Камень «началом Мира». Он как кристалл истины. Он то горяч, то холоден, то дрожит, то цвет изменяет в зависимости от людей, событий и окружающих обстоятельств.
Частица Великого Камня или «часть Сокровища» «ходит по земле». Согласно «Криптограммам Востока»[2], собранным Е.И. Рерих и изданным в 1929 году под псевдонимом Ж. Сент-Илер, Горюч-камень лежал на Арарат-горе, сокровенный Камень был у царя Соломона в перстне, им владел Тамерлан, он хранился и в средневековом Новгороде. Камень «ходит», потому что требует мудрого владения и никакими внешними заклинаниями его удержать не удается. В мифологемах это тот камень, получив который достойный народ переживает истинное благородство, обретает гармонию сотрудничества с законами мироздания. В контексте мифологических сюжетов Камень имеет статус «вещи, несущей весть».
«Камень подобен сердцу человеческому», и в нем «заключен кристалл сияющий»; «…прибывший с Востока, [он] имеет форму расплющенного плода или сердца, удлиненной формы». По свидетельству духовного подвижника Тристана, названного Лунном, камень – осколок «щита Мира» имеет «длину с пятый палец, серый отблеск, как сухой плод»[3].
В уральских сказах, как они бытуют у П.П. Бажова, камень выступает и как украшение, и как шкатулка, как Каменный Цветок или Чаша, как камень-гора и т.д. Но главный среди них – Ключ-камень. Камень – ключ Земли. В сказе «Ключ-камень»[4] героиня Васёнка, когда ее снежком-то засыпать стало, вдруг увидела: «открылся ходок в землю…» А там, в земле, оказались перед ней и ворох дорогих камней – «на простоту», и груда крупных камешков – «на терпеливого», и «ворошок» редких по красоте каменьев – «на удалого да на счастливый глазок». Когда же совсем «тихо да темно стало», появился на каменном столе «камень-одинец: другого такого нет <…>, а слух про него везде идет. Ну, все-таки этот камешок в нашей земле. Это уж старики дознались. Неизвестно только, в котором месте, да это по делу ни к чему, потому – этот камешок сам в руки придет, кому надо. В том и особинка». Как и в других мифологемах, камень, «ровно вовсе простенький», но от него «сразу тепло да светло стало, трава и деревья зазеленели, птички запели и река заблестела, засверкала, запоплескивала… и людей появилось многое множество. Да все веселые. Как будто и с работы идут, а тоже песню поют». Камень этот ключом Земли зовется. Ключом-камнем человек Землю «отворит», когда народ верной дорогой пойдет. «Тогда все богатства земли откроются, и полная перемена жизни будет. На то надейтесь!»[5]
В соответствии с энергетическим мировоззрением философского наследия Рерихов, можно говорить о вполне конкретных, неметафорических смыслах «волшебного камня», о его реальном прототипе. С ним оказались тесно связаны жизненный опыт и мировоззрение всех членов этой семьи. В 1923 году в обычном посылочном ящике, пришедшем на адрес парижского банка Рерихов, они получили одну из частей «Камня дальних миров», хранящегося в ашраме их мудрых Наставников, Мудрецов Востока. Сохранились фотографии и посылочного ящика, и шкатулки, в которой хранился Камень, ткани, покрывающей ее, и самого Камня[6].
Упавший в незапамятные времена с небес, из «других миров», этот камень-метеорит, словно их вестник, их связной на Земле, давал неисчерпаемые силы всем, кто возвещал и созидал великие мировые события, – так гласит восточная криптограмма о Камне. Одна из бесед Елены Ивановны Рерих с ее Учителем существенно конкретизирует криптограмму: «Предания всех веков хранят частицу сведений о значении камня, но главное значение не упомянуто. Камень содержит некое вещество, помогающее хранить вибрации с дальними мирами. Также и частица камня служит для соединения с Братством. Таким образом, снова получается научная химическая основа в обстоятельстве, вошедшем в историю человечества. <…> Мы храним его в особом помещении, чтобы тем способствовать сохранению вибрации»[7].
В «Криптограммах Востока» приподымается завеса и над тем, откуда мог прийти камень-метеорит и какова его природа. «Иду пустыней. Несу чашу, щитом покрытую. Сокровище в ней – дар Ориона». «Водит чудо народ – лучей Ориона».
Елена Ивановна стала хранителем присланной частицы камня «в миру». Как свидетельствуют ее записи, постоянно имея камень при себе, она «приобщала его к своей сущности», «ассимилировала» его излучения, его «стабильную магнитную волну» и свои энергетические ритмы[8]. Так в самоотверженном подвиге творчества жизни земной человек становился подлинным «субъектом космической истории человечества» (Л.В. Шапошникова). После ухода из жизни Елены Ивановны частицу Камня хранил ее младший сын – Святослав Николаевич. По свидетельствам З.Г. Фосдик и Л.В. Шапошниковой, видевших этот камень у С.Н. Рериха и державших его в руках: он – небольшой, умещается на ладони и имеет форму, напоминающую человеческое сердце, что согласуется с криптограммами.
Основная часть чудесного камня, согласно легендам и свидетельствам экспедиций Рерихов, хранится в горной стране. Восток связывает это место с Гималаями. Центрально-Азиатская экспедиция Рерихов, живописные этюды, сделанные во время нее, а также ряд картин Н.К. Рериха «называют» некоторые признаки этого сакрального пространства. Живописное полотно «Тангла» (1928, 1930, 1935–1936, 1942, 1943) изображает перевал, за которым лежит заповедная страна. Огромная бескрайняя долина, сложные крутые изгибы реки, словно реки Жизни, «реки Мира», ветвящейся потоками; в центре – страна заснеженных вершин, образующих на поверхности земли проекцию спирали, вихрем уходящей в стратосферную голубизну. На картине «Сокровище Гор» (1933) Н.К. Рерих изображает «нутро» некой Горы – пещеру, оформленную могучими каменными кристаллами, свисающими с потолка и подымающимися от пола; посредине Камень – Сокровище Гор, а вокруг духовные подвижники, Отцы Духовные, замершие в молитвенном обращении. Все дышит такой мощью, что обычному человеку здесь непривычно, пустынно. Среди дневниковых записей Е.И. Рерих сохранилось упоминание о том, что хранилище основного тела Камня лежит глубоко, и сходят к нему Молящиеся по галереям на ночное бдение, чтобы уравновесить, вписать энергетику геокультурного пространства Земли в космический энергообмен[9].
Интересно, что в «Ключ-камне» Бажовым описаны многие из примет места, названного Рерихами. Васёнка по ступенькам спустилась в землю, вошла в чрево, нутро, и увидела огромное поле, которое пересекают излучины реки, за рекой горочка, а на верхушке камни-голыши. Посредине – как стол, а кругом – табуреточки не по-человечьему росту, а много больше. «Холодно тут и чего-то боязно», – замечает Васёнка. Не по ней место, не соразмерно, не согласовано. И только пройдя испытание на чистоту и цельность натуры, взрастив напряжение внутренней душевно-духовной жизни и утончив излучения сердца, героиня отеплила пространство, оживила его своей душевно-духовной силой. Близость тайны Бытия, дыхания Вселенной благодаря работе ее духа перестала вызывать страх, и – открылось, стало доступным «Начало Мира». За пределами набора физических, социальных способов добыть Сокровенную Истину вступила в свои права энергетика духовно-нравственного критерия и безошибочно проложила путь к Ней. Это зафиксированное уральскими сказами тонкое психологическое наблюдение также свидетельствует о близости, некой общности источника западных и восточных мотивов сакрального Камня. И в далеких от психологических жанров «Криптограммах» специально оговаривается: как к жару и как ко льду привыкнуть надо, так надо привыкнуть и к излучению камня. «Каждый, камень носящий, должен тихо пожить с ним»[10].
В контексте проведенного сопоставления нельзя объяснить сходство уральского сказа, мифов народов мира и свидетельств Рерихов простым совпадением. Нельзя это назвать и «уральским взглядом» на проблему связи исторической и пра-, до-, мета-исторической реальности, связи мифологии в ее высоком понимании и «побывальщины», и фантастики. В пространстве энергетического мировоззрения принципиально звучит следующее высказывание Н.К. Рериха: «…самые серьезные учения уже давно пришли к заключению, что сказка есть сказание. А сказания есть исторический факт, который нужно разглядеть в дымке веков»[11]. Об этом же единстве Жизни говаривал и Павел Петрович Бажов в беседах с видным уральским литературоведом М.А. Батиным[12]или в историко-художественном очерке «У старого рудника», предваряющем книгу «Малахитовая шкатулка». «…Если кто-нибудь попросит сказку, старик всегда поправит: “Сказки это, друг <…> маленьким сказывают. Только я это не умею. <…> Про старинное житье, да про земельные дела – это вот помню. <…> Только это не сказки, а сказы да побывальщины прозываются. Иное, слыш-ко, и говорить не всякому можно. С опаской надо. А ты говоришь – сказку!” – “Думаешь про тайну силу правда?” <…> – “А то как же…”»[13]. Исследователи не раз отмечали, как документально точно всегда описывал писатель топос – название места, где происходит действие тайных сказов.
Так пространственный резонанс лишь одного мотива уральских сказов строит смысловое поле, свидетельствующее о многомерности бытия в пределах Всеобщего единства Мира, о множественности взаимосвязанных и проникающих друг в друга очевидных и неочевидных миров, разнообразных по энергиям, веществу, пространству и времени. Действительно, народ сохранял память только об очень существенном, и никакие события до бурного XX столетия не могли «“заслепить” историческую память»[14] о бытийно важном.
Связи, обусловливающие энергообмен Урала с пространством Планеты, определяют энергетический фундамент, почву, питающую комплекс смыслов и образов его геокультурного пространства. Этот мир геокультурных реалий постоянно движется, пульсирует, перетекает, создавая живое, трепетное поле. Однако на его системообразующие смыслы всякий раз указывает планетарность масштаба событий, сюжетов и т.п., происходящих здесь. Именно вокруг этой «стержневой оси» формируются «пучки» вспомогательных, второстепенных его свойств и представлений, а также «поддерживающие» его образы. Формируя ядро реалий геокультурного пространства Урала, энергообмен здесь принципиально ориентирует на всеобщее единство, всеобщую связанность Мира и на восприятие Урала как необходимого звена этой целостности.
Сейчас некоторые авторы пытаются приравнять творчество П.П. Бажова к жанру «фэнтези», называют его «оригинальным мифотворчеством», его сказы – «неомифологизмами». Это все равно что сравнивать горные кряжи с пластиковыми бутылками. Реалистическая достоверность и «магический реализм» Бажова корнями своими уходят в единство, в живую сопряженность реальной, – но тайной, пока не познанной, а потому облаченной в мифологические образы, – силы и повседневной очевидности как особой конкретно-исторической данности Жизни. В геокультурном пространстве Урала XX века творчество Бажова является не попыткой упростить мир, убаюкать уставшее сознание мифом, выдумкой, а одним из немногих источников, сохранивших свидетельства о метаистории края – «истории “поверх историков”»[15].
[1] Рудзитис Р.Я. Братство Грааля. Рига, 1994.
[2] Сент-Илер Ж. Криптограммы Востока. Рига, 1992. С. 127–128.
[3] Сент-Илер Ж. Криптограммы Востока. С. 127–128.
[4] Об интерпретации образа см.: Хазанович Ю. «Ключ-камень» // Павел Петрович Бажов в воспоминаниях. Свердловск, 1953. С. 187–201; Жердев Д.В. Ключ земли, образ; «Ключ земли», сказ. Бажовская энциклопедия. Екатеринбург, 2007. С. 208–210.
[5] Бажов П.П. Малахитовая шкатулка. Свердловск, 1949. С. 278-283.
[6] Шапошникова Л.В. Веления Космоса. М., 1995. С. 90, 95; Шапошникова Л.В. Великое путешествие. Кн. 3. Вселенная Мастера. М., 2005. С. 160, 781–784.
[7] Надземное, 134; Рерих Е.И. У порога Нового Мира. М., 1993. С. 123, 86.
[8] Рерих Е.И. У порога Нового Мира. С. 58.
[9] Рерих Е.И. У порога Нового Мира. С. 90; а также: Шапошникова Л.В. Веления Космоса. М., 1995. С. 88–96.
[10] Сент-Илер Ж. Криптограммы Востока. С. 125.
[11] Рерих Н.К. Культура и цивилизация. М., 1994. С. 145.
[12] Бажов П.П. Публицистика. Письма. Дневники. М., 1955. С. 124–125. В статье «Литературные истоки сказов П. Бажова» М.А. Батин писал: «У Бажова тайная сила представляет собой силу чудесную, но не мистическую… Для старинных уральских горняков они [“тайные силы”] были необыкновенно могучими, но неразрывно связанными именно с естественными силами природы, были порождением или частью этих сил» (Урал. 1973. № 9. С. 144).
[13] Бажов П.П. У старого рудника // Малахитовая шкатулка. Свердловск, 1949. С. 32.
[14] Иванов А.В. Угорский архетип в демонологии сказов П.П. Бажова // Творчество П.П. Бажова в меняющемся мире. Екатеринбург, 2004. С. 146.
[15] Рерих Н.К. Алтай – Гималаи. М., 1974. С. 244; Шапошникова Л.В. Ученый, мыслитель, художник. М., 2006. С. 94–95, 128–138.