№ 55-2015-2 |
С Сергеем Кричевским беседует Наталия Лескова__________
Космонавт-испытатель Сергей Кричевский многим знаком по оригинальным исследованиям измененных состояний сознания у космонавтов, находящихся на орбите. Долгие годы эта проблема в кругах официальной космической биологии и медицины замалчивалась или отрицалась. И лишь недавно в Институте медико-биологических проблем РАН признали, что проблема все-таки существует и требует самого тщательного исследования. После этого Кричевский посчитал, что передал бразды правления в руки профессионалов и может наконец заняться чем-то более близким по специальности. Главная тема Сергея Кричевского, кандидата технических и доктора философских наук, в последние годы – космическая экология, что, по его мнению, должно быть важнейшей составляющей покорения космического пространства, о котором человечество мечтает долгие годы.
– Сергей, как получилось, что основной вашей темой сегодня стала экология?
– В конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века я готовился к длительному космическому полету и в связи с этим занимался проблемами эксплуатации станции «Мир». Однако вскоре встал вопрос об ее уничтожении. В 1999–2001 гг. я опубликовал ряд работ, предложив проект, минимизирующий риск экологических и других негативных последствий этой акции, а в 2001–2002 гг., когда изменить что-то было уже нельзя, выполнил анализ экологической истории пилотируемого комплекса. Нельзя переоценить научно-техническое значение выполненных «Миром» задач, но негативные экологические последствия эксплуатации, а затем ликвидации станции оказались не менее впечатляющими. И дело не только в этой станции: вся аэрокосмическая деятельность человечества представляет собой сегодня все возрастающую экологическую опасность для биосферы нашей планеты. А теперь уже не только нашей. К сожалению, этот вопрос мало кого занимает.
– Неужели? Казалось бы, экология стала лейтмотивом нашей жизни, и курсы по этой дисциплине вводятся чуть ли не во всех учебных заведениях страны…
– А на деле экологические проблемы нарастают намного быстрее, чем мы осознаем их и решаем. История со станцией «Мир» – пожалуй, самая яркая тому иллюстрация. Всего по этой программе с космодрома Байконур с 1986-го по 2001 год было запущено 102 ракеты-носителя, и на завершающем этапе масса станции составляла около 140 тонн, из них примерно 14 тонн – ценное научное оборудование. Конструкция состояла из шести состыкованных модулей массой до 20 тонн каждый и других элементов. Общая стартовая масса всех полезных нагрузок по программе «Мира» составила около 40 тыс. тонн – одни только ракеты-носители «Протон» по 700 тонн каждая чего стоят! Причем полезный груз, включая саму станцию, корабли, экипажи, расходные материалы составили всего 2%, остальные 98% – отходы, из них 90% – ракетное топливо и 8% – масса отработавших ступеней носителей, упавших преимущественно на сушу. Первые ступени обрушивались в основном в Карагандинской области (Казахстан), а вторые – на Алтае (Россия). Надо ли говорить, в какую свалку космического мусора превратились эти некогда экологически чистые края! А неиспользованные жидкие остатки топлива (в том числе сверхтоксичные компоненты топлива ракетоносителей «Протон») загрязняли еще и атмосферу Земли. При этом возникали и другие мощные неблагоприятные воздействия на людей и природную среду – акустические, электромагнитные и т.д. В результате реализации проекта на полном жизненном цикле, включая общее потребление всех ресурсов для производства и эксплуатации техники, суммарный объем загрязнений превысил 4 млн тонн. Эта чудовищная цифра отражает широкомасштабное негативное воздействие на природную среду и здоровье людей – специалистов, работающих с техникой, населения, живущего вблизи предприятий, космодромов, в районах падения и на прилегающих территориях.
– Может быть, вы сгущаете краски?
– Ничуть. В гермоотсеках станции образовывалось огромное количество отходов жизнедеятельности и работы экипажа: за полгода полета двух человек возникала свалка разнообразного мусора массой в 1 тонну и объемом в несколько кубических метров. За год накапливалось более двух тонн отходов, а за 15 лет работы станции их общий объем составил более 30 тонн. До 1995 г. все это погружали в контейнеры и отстреливали за борт, что было небезопасно для космических объектов, в том числе для самой станции. Затем мусор начали увозить пустыми «грузовиками» и «Шаттлами». Но куда увозить? Ясное дело, на Землю. Кроме того, вокруг станции образовалась загрязненная внешняя атмосфера из продуктов работы двигателей, топлива, различных примесей и предметов, появившихся в результате работы космонавтов в открытом космосе. Эти загрязнения простирались на десятки метров вокруг станции и мешали проведению исследований с применением бортовой оптической аппаратуры.
– Насколько мне известно, все транспортные корабли «Союз» благополучно возвращались на Землю.
– Об этом писали в официальных отчетах. Но при этом не уточнялось, что только их спускаемые аппараты с небольшим грузом (по 50 кг) и экипажами благополучно приземлялись. А топливо и другие отсеки сгорали в атмосфере, оставляя шлейфы загрязнений. Все тяжелые грузовые корабли «Прогресс» на 80–90% сгорали в атмосфере, а большинство несгоревших фрагментов упали в Океан. 96 кораблей дали более 600 тонн отходов. Из них около 440 тонн сгорело в атмосфере, 60 тонн упали в Океан. Кстати, мало кто знает, что в 1994 году в ходе полета «Мира» имели место два чрезвычайно опасных инцидента: столкновение транспортного корабля «Союз-17ТМ» с ОК и отказ энергосистемы ОК. Поток отказов, инцидентов нарастает и в процессе деятельности МКС. Это свойственно современной аэрокосмической деятельности в целом. Используемая техника сложна и несовершенна, и цель далеко не всегда оправдывает средства.
– Однако, как мы знаем, в результате ликвидации ОК «Мир» жертв и разрушений на Земле не было.
– Повезло, но реальный риск существовал не только для России, но и еще для 80 стран, над которыми проходила траектория полета «Мира». То, что в результате в атмосфере Земли сгорела и рассеялась в виде многокилометрового шлейфа токсичных загрязнений масса более 115 тонн, не известно широкой общественности. Не сгоревшие в атмосфере обломки станции роем из более чем 1500 раскаленных частиц массой в 25 тонн упали в южной части Тихого океана восточнее Новой Зеландии. В результате мы потеряли 1,5–3 млрд долларов – по оценкам, такой была остаточная стоимость станции «Мир». Был упущен шанс использования ценного научного оборудования и других элементов конструкции на МКС, которая действует на орбите с 1998 года. При этом затраты СССР и России на станцию «Мир» по официальным расценкам составили около 4 млрд долларов. Думаю, эти данные занижены в два-три раза. Общий суммарный налет космонавтов на станции составил около 30 человеко-лет. Один год жизни человека в космосе обошелся в 130 млн долларов – это 400 тыс. долларов в сутки. Таких дорогих отелей на Земле нет. В среднем это в тысячи раз дороже, чем требуется для жизнеобеспечения человека на Земле. Очевидно, что при таких расходах и существующей технике массовое расселение людей в космосе невозможно.
– Какие уроки, по-вашему, надо из всего этого извлечь?
– Главный урок – надо прекратить тупиковое развитие космонавтики, когда создаются крупные объекты, которые затем превращаются в мусор, сжигаются в атмосфере и тонут в Океане, загрязняя Землю. Давно пора понять, что это самоубийственная практика. Космические объекты, материалы, энергию и средства, потраченные на создание и выведение их на орбиту, надо использовать для самих космических полетов. Будет двойная выгода: экологическая и экономическая. Но для этого необходима адекватная экологическая политика в сфере космической деятельности, а не тупая коммерциализация, которая осуществляется с грубым нарушением экологического законодательства в России, США и во всех других космических державах. Пока проблема так и осталась нерешенной. Между тем это необходимо сделать в связи с функционированием МКС. Ее параметры близки к параметрам станции «Мир». Близится момент ликвидации МКС. Но этот этап не рассматривается в проектной документации и соответствующих планах. Космическая деятельность на сегодня антиэкологична. Я считаю, что необходимо ввести международный мораторий на сжигание в атмосфере Земли и затопление в Мировом океане крупных космических объектов и их фрагментов, разработать и ввести в действие законодательные акты для внедрения экологически безопасных технологий на полном жизненном цикле существования крупных космических объектов. Уверен: это даст новый мощный импульс развитию космонавтики. А если этого не произойдет, неизбежен технологический, экономический, экологический и социальный тупик на космическом пути.
– Возникает вопрос: если полеты в космос так опасны, нужны ли они?
– Мы не хотим вечно оставаться в своей колыбели, как образно называл Землю К.Э. Циолковский, но всерьез осваивать космическое пространство еще не готовы. Человечество существенно продвинулось к осознанию важности освоения внеземных природных ресурсов для их разработки и использования в научных, экономических и военных целях, но при этом не сделало и двух шагов в другом, не менее важном направлении – в выработке экологической ответственности за сохранение природы космоса. Сегодня многие говорят об охране природы Земли, хотя уже актуален вопрос о защите дикой природы Луны, Марса, Венеры, других космических объектов, куда человечество все увереннее распространяет свое влияние. Назрела необходимость не только осваивать космос, но и охранять, защищать его дикую природу, даже создавать космические заповедники. Иначе мы превратим в гигантскую помойку не только родную планету, но и всю Солнечную систему.
– Много лет вы чуть ли не в одиночку занимались проблемой возможной опасности пребывания человека вне Земли. Что сейчас по этому поводу говорят ученые?
– Сегодня можно считать доказанным: комплексное воздействие неблагоприятных факторов космических полетов (особенно длительных) в ряде случаев приводит к отклонениям в состоянии здоровья как во время полета, так и по возвращении на Землю. Это информация, которой не принято делиться с широкой общественностью, однако медикам и биологам очевидно, что существует повышенный риск отдаленных неблагоприятных последствий для здоровья и жизни космонавтов, а также членов их семей. Это могут быть, например, отклонения в работе мозга, генетические изменения. Мы хотим жить и работать в космосе, оставаясь нормальными людьми, но может произойти, как в фантастическом фильме-катастрофе, появление существ-мутантов, которые людьми уже не являются, и чего от них ждать, неизвестно. Все эти вопросы отнюдь не плод богатой моей фантазии, но специалистами они изучены не в полной мере.
– Мы так привыкли, что в космосе все время маячат улыбающиеся люди в униформе, что даже не задаем себе этот вопрос – зачем нам вообще нужна космическая деятельность?
– А задавать его надо. Еще К.Э. Циолковский считал, что цели космонавтики общественно значимы – это благо людей, спасение от возможных опасностей, катастроф, голода, излечение болезней… Он, как и другие ученые-космисты, писал о будущем «космическом человечестве», более развитом интеллектуально, нравственно и духовно, а потому качественно ином, чем сейчас мы с вами. Однако реализовать все эти цели можно только при разумной общественной организации человечества. Современное состояние общества от этого очень далеко. И дело не только в кризисе мировоззрения. С научной точки зрения космическая ракета – это огромный «паровоз» с КПД всего 1–3%, остальная же часть стартовой массы превращается в отходы, продолжая создавать проблемы для окружающей среды. Безальтернативный, чисто ракетный этап в развитии космической деятельности подходит к концу. А что придет ему на смену, зависит от нас. Надеюсь, совершенно новые технологии, которые изменят к лучшему экологическую ситуацию и перевернут наше мировоззрение. Выдающийся мыслитель XX века английский историк А. Тойнби полагал, что «даже самый крупный успех в космосе будет бессмысленным, если достичь его за счет принесения в жертву благосостояния жителей нашей планеты». И я с такой оценкой совершенно согласен.