№ 25-2007-3 |
Л.Т. Энгельгардт _________
К 110-летию со дня рождения А.Л. Чижевского _________
В начале космической эры, открытой советскими людьми в 1957 году запуском первого искусственного спутника Земли, Александр Леонидович Чижевский написал: «Личность великого ученого К.Э. Циолковского в грядущем времени будет интересовать наших потомков, быть может, не менее, чем в наши дни нас интересует личность великого Пушкина. Все, что связано с жизнью и деятельностью Александра Сергеевича, прилежно и неустанно собирается и издается, – так и все, что связано с жизнью и деятельностью Константина Эдуардовича, представит для будущего человека неиссякаемый интерес»[1]. Чижевский оказался прав: имя Циолковского известно всему миру, ему воздвигнуты памятники, открыты музеи в разных городах, его книги находятся на борту орбитальных космических станций. Выход человека в космос, планомерное изучение окрестностей Земли, других планет, Луны, Солнца и других объектов Вселенной ускорили триумф научных идей и самого Чижевского. Благодаря ему человечество все больше уходит от упрощенного взгляда на Солнце только как на источник тепла и света и все больше осознает его значительную роль в своей истории. «Люди и все твари земные являются поистине “детьми Солнца”»[2]; «Жизнь <…> в значительно большей степени есть явление космическое, чем земное»[3], – утверждал А.Л. Чижевский. Его научный подвиг современные философы сравнивают с подвигом Н. Коперника, разрушившего геоцентрическую систему мира Птолемея. Если Коперник сделал Землю рядовой планетой, а Солнце центром планетной системы, то Чижевский обнаружил явственный след солнечной ритмики во всемирной истории и на всех этажах органической жизни Земли. Это открытие имеет огромное мировоззренческое значение.
Имя Чижевского сегодня стоит в одном ряду с именами основоположников космического естествознания К.Э. Циолковского и В.И. Вернадского. Издаются и разрабатываются его научные труды, развиваются и используются его идеи о солнечно-земных связях, воплощаются в жизнь изобретения, проводятся Чтения памяти А.Л. Чижевского. Собираются и бережно хранятся разнообразные материалы, связанные с его жизнью и деятельностью. В калужском доме Чижевских открыт научно-мемориальный музей его имени.
Чижевского небезосновательно называют Леонардо да Винчи ХХ века, имея в виду многообразие и яркость его творческого дарования, а также Галилеем за те страдания, которые выпали на его долю. 16 лет он по воле властей был оторван от большой науки, находясь в тюрьме, лагере, ссылке. Да, жизнь великих людей протекает не только в постижении космических законов природы, но и в изнурительной борьбе с земными противниками. Эти люди уходят из жизни, далеко не исчерпав всех данных им от природы возможностей.
Александр Леонидович Чижевский (1897–1964) родился на исходе XIX столетия, и полем его деятельности была Россия ХХ века. ХХ век был наполнен катастрофическими событиями в жизни Российского государства: Первая мировая война, свержение монархии, пролетарская революция, гражданская война, установление авторитарного режима, политические репрессии, Вторая мировая война, конец сталинской диктатуры и хрущевская оттепель… И все это пришлось на годы жизни Чижевского.
Одно дело наблюдать череду этих событий со стороны или издалека, другое – жить в них и, более того, пытаться понять, связывая их с колебаниями солнцедеятельности. Чижевскому советовали: занимайтесь изучением влияния активности Солнца на организм человека, на животных, микроорганизмы, растительный мир. Общество оставьте в покое. Оно живет по своим законам, установленным Марксом, Энгельсом, Лениным, Сталиным, и Солнце здесь ни при чем. В противном случае у вас будут большие неприятности.
Авторитарное государство ломало людей и их судьбы. Но кроме идеологизированного властного аппарата был еще и человеческий фактор. Чижевский в полной мере на себе испытал и зависть, и ненависть, и интриги врагов в науке. Он был подготовлен к этой борьбе всей предшествующей жизнью, воспитанием, образованием и в том числе генетически. Он принадлежал к роду потомственных дворян Чижевских и Невиандтов, представители которых отличились в боях, защищая нашу родину. Александр Леонидович имел сильный характер, но был вспыльчив. Знал этот свой недостаток и боролся с ним. В этом случае он не был похож на своего отца, который улаживал конфликты дипломатически. Здесь он был похож на деда, А.Ф. Невиандта, отличавшегося крутым нравом. Однако он быстро остывал, появлялось чувство вины, и тогда он готов был просить у всех прощения.
Он не терпел обмана, сам был правдивым. В сталинское время остро бичевал недостатки, что рассматривалось как вражеский выпад, как антисоветчина. «Не враг народа я, но враг убийц народа», – писал он в одном из своих стихотворений. За что и поплатился, был арестован и осужден на 8 лет заключения в сталинских лагерях. Роковую роль в его судьбе сыграла и привычка вести дневники, куда он записывал все самое сокровенное.
Воспитание его состояло в том, чтобы не прожить ни одного дня без дела. Чижевский говорил, что дисциплина поведения, дисциплина труда и дисциплина отдыха были привиты ему с раннего детства. Этим качеством он был обязан строгому воспитанию и тем правилам, которые привили ему родители и родные с первого дня существования. С детства он привык к постоянной работе. «И когда пришло время, когда нельзя было не работать, – напишет позднее Александр Леонидович, – я принял работу как истинное благо, как обычное и обязательное явление жизни»[4]. Это помогало ему выжить в тех трудных условиях, в которых он оказался после ареста. И там он не теряет силы духа. Работа его души и мозга никогда не останавливалась, ее не смогли сломить ни лагерь, ни ссылка. «Постепенно я становлюсь безразличным к своей судьбе и, пожалуй, прикончил бы эту отвратительную канитель, – запишет он в своем лагерном дневнике, – но творческая работа мысли продолжается безостановочно. Я жажду творческого труда и исканий вопреки всему тому, в чем барахтаюсь, отстаивая свое гаснущее существование, вот уже шестой год»[5].
Исследуя электрические свойства эритроцитов, он открывает структуру движущейся крови, что явилось выдающимся открытием в гематологии. Это открытие приравнивают к открытию Гарвеем системы кровообращения. Для разработки своей новой теории он смог найти в лагере и сплотить ученых, специалистов в области биологии и математики – А.М. Тихонова, Г.Н. Перлатова, Г.И. Левина. Мне посчастливилось встречаться с Г.Н. Перлатовым и Г.И. Левиным. Они рассказывали, что Чижевский им очень помог, привлекая к работам над изучением структуры движущейся крови, – тем самым он облегчал их участь, освобождал их от непосильного труда. Они до конца жизни с благодарностью вспоминали Александра Леонидовича. Он в это трудное время вселял в них веру в будущее, поддерживал дух, ведь многие не верили, что выживут, их угнетало это положение, они были выбиты из привычной колеи. А Чижевский вдохновлял их, он был убежден, что этими исследованиями они помогут приблизить разгадку еще одной тайны человеческого организма.
И в 1963–1964 годах, когда он был уже тяжело болен и догадывался, что его ожидает, Александр Леонидович продолжает работать. Пишет воспоминания о Циолковском, о своих предках. Понимая, что может не успеть, решает в день писать не менее 25 страниц. Его лечащий врач (Чижевский последний год находился в больнице) говорил, что он вел себя мужественно, палата его напоминала кабинет ученого, он постоянно работал.
Одной из особенностей его личности была жажда познания. Сам он сообщает: «Если бы у меня были тысячи глаз и тысячи рук, я всем бы им нашел работу. Я все хотел сам видеть, все слышать, все ощущать, во все проникнуть и насытить, наконец, свою неутолимую жажду»[6]. Получив среднее образование, он сразу поступил в два института (действительным слушателем в Московский коммерческий институт и вольнослушателем в Московский археологический). Но и этого ему было мало, он посещает лекции в Университете Шанявского и с разрешения ректоров М.К. Любавского и М.А. Мензбира слушает в Московском университете лекции на отделениях физико-математическом и медицинском. «Я метался из одной области в другую и наслаждался дивной способностью ума познавать», – напишет он позднее. Учился Чижевский всю жизнь, был широко образованным как в области гуманитарных, так и в области физико-математических наук. Его знаниям мог бы позавидовать и профессор филологии, и истории, и физики, и математики, и биологии, и химии. Ему было все интересно, об этом говорят книги из его библиотеки.
Книги он собирал всю жизнь. Огромная библиотека, собранная им и его предками, во время ареста была конфискована и навсегда утеряна. После освобождения из лагеря он вновь начинает собирать свою библиотеку, в которой, кроме литературы по различным научным направлениям и художественной, множество вузовских учебников по различным специальностям, литература на иностранных языках. Находясь в лагере, Чижевский отстал от новых достижений и наверстывал упущенное. Часть этой библиотеки передана в Калужский музей его имени. У Чижевского было прекрасное качество – непрочитанную книгу на полку не ставить. Почти на всех книгах есть его пометы.
Следует отметить и такое качество его характера, как честолюбие в хорошем смысле этого слова. Еще в юности он заявил:
Хочу поверить в счастье света
В гореньи юношеских дней
И, как незваная комета,
Блеснуть мильонами огней.
Эту юношескую мечту – «блеснуть мильонами огней» – ему удалось осуществить. Выдающийся ученый, сделавший несколько открытий в науке, он был вместе с тем утонченным поэтом-философом, талантливым художником, прекрасным музыкантом. Физик и лирик в нем были нераздельны. Все, кто любит природу, тонко ее чувствует, восхищаются необыкновенным мастерством Чижевского как художника-колориста. Даже находясь в лагерях, за колючей проволокой, и в ссылке, он не оставлял изобразительного искусства. Красота природы, особенно родного края, согревала его душу и помогала выжить в нечеловеческих условиях. И конечно же, следует отметить его целеустремленность.
Несмотря на великий соблазн после знакомства с К.Э. Циолковским и его трудами пойти по пути исследования проблем, которыми занимался Константин Эдуардович, – а у Циолковского было море идей, и Чижевский часто с ним их обсуждал, хорошо изучив труды своего старшего друга (разница в возрасте была 40 лет), – он, однако, не стал продолжателем Циолковского, а упорно и настойчиво развивал свои мысли и взгляды, которые со временем выросли в новые направления науки.
Обоих интересовал космос. Но Циолковский рассматривал космос как среду, в которую надо проникнуть и которую надо освоить, а для Чижевского космос был той громадной силой, которая систематически и постоянно влияет на жизнь планеты. И он не отошел от своих взглядов и продолжал исследовать влияние космоса на органическую жизнь. Он не только брал, черпал опыт жизни Циолковского, выступая в роли ведомого, но когда появилась угроза захвата приоритета Циолковского как основателя космической ракетодинамики со стороны зарубежных ученых Оберта и Годдарда, Чижевский оказал самую большую ему поддержку. Он по существу взял на себя переиздание (спустя 20 лет) его основополагающего труда 1903 года «Исследование мировых пространств реактивными приборами»[7]. Написал предисловие на немецком языке к этому труду и добился того, что все ведущие ракетчики мира, в том числе и в Советской России, получили эту книгу и узнали истинный вклад Циолковского в мировую науку.
В этом ярко проявились и его высокие патриотические качества – он смог отстоять отечественный приоритет в разработке важнейшей проблемы, – и, конечно же, надежность его как друга. Он всегда помнил своего старшего друга и был благодарен и верен этой дружбе. В конце жизни, как только появилась возможность, Чижевский выполнил обещание, которое дал Константину Эдуардовичу еще в 1928 году, – написать правду о Циолковском, о его борьбе за свои идеи, о тех, с кем ему приходилось бороться за свою правоту. Мемуары, озаглавленные Чижевским «Годы дружбы с К.Э. Циолковским», впервые увидели свет после смерти их автора в 1995 году под заголовком «На берегу Вселенной. Годы дружбы с К.Э. Циолковским». Книга во многом отличалась от книг о Циолковском, вышедших в конце 1950–1960-х годов, когда имя его было у всех на устах. В своих мемуарах А.Л. Чижевский поведал такое, что в условиях жесткой цензуры не могло быть опубликовано, хотя отдельные главы выходили в журналах еще в советское время и в сокращении (всего несколько глав) вышли в 1974 году под названием «Вся жизнь».
Патриотизм – определяющее свойство его личности. В Первую мировую войну, в 1916 году, он добровольцем отправился на Галицийский фронт, принимал участие в военных действиях в качестве корректировщика артиллерийского огня, бомбардира. Правда, воевал недолго, всего три месяца, но за это время проявил храбрость и мужество, за что был награжден Георгиевским крестом IV степени. После революции, в октябре 1917 года, Чижевские не покинули своей страны, остались и помогали строительству новой жизни. Поняв, что возврата к старому не будет, отец сказал: «Надо работать и работать, чтобы создавать культурные ценности… Я – русский и России в ее тяжелые годины не оставлю»[8]. И сын тоже много работает, думает над тем, как помочь народу в образовании, воспитании его. В этом отношении интересен его трактат «Академия поэзии», изданный в Калуге в 1918 году.
Cо старинным русским городом Калуга связаны 15 лет жизни (1913–1929 годы) А.Л. Чижевского. Здесь прошли его юные и молодые годы. Это был очень плодотворный период жизни, здесь родились и оформились смелые мысли о солнечно-земных биосферных связях и о биологическом действии искусственно-ионизированного воздуха. Он уже тогда заявил о себе как талантливый поэт, в поэзии которого необычайно громко зазвучала тема космоса, его влияния на Землю; как тонкий художник-колорист, запечатлевший «магию незримых переходов» и «музыку тончайших светотеней» в природе. В это время, в 1920-е годы, он многое сделал для пропаганды идей К.Э. Циолковского и утверждения его приоритета в разработке основ ракетодинамики и космонавтики.
В 1929 году А.Л. Чижевский покидает Калугу и перебирается окончательно в Москву, но он никогда не забывал город на Оке, в котором жил и учился, проводил научные исследования и эксперименты, где испытал радость первого открытия и где у него было много друзей. В 1931 году Александр Чижевский передает безвозмездно свой патент на устройство ионизации газов и жидкостей советскому правительству для укрепления здоровья народа.
Отличительной чертой Чижевского была убежденность, настойчивость в достижении цели. Он был непримиримым борцом за свои идеи, был упорен. Он еще несколько лет после выхода в свет книги «Физические факторы исторического процесса» продолжал изучать зависимость социальных движений, в том числе забастовочной, революционной, национально-освободительной борьбы, от солнечной активности, несмотря на то, что из-за этой книги отношение многих ученых к Чижевскому резко изменилось, у него появилось много врагов. Большевики не желали считаться с его естественно-биологической гипотезой, объясняющей эволюционный процесс в обществе. Для них существовал только социально-экономический фактор, – которого Чижевский, кстати сказать, не отрицал. Дело дошло до того, что от него потребовали отказаться от этой теории публично. В выписке из протокола №7 заседания Президиума Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В.И. Ленина (ВАСХНИЛ) 2 февраля 1932 года значилось: «Предложить профессору Чижевскому опубликовать в печати сделанное им на заседании Президиума Академии от 15 января заявление, осуждающее его прежнюю теорию о влиянии солнцедеятельности на социально-исторический процесс»[9].
Всего год назад вышло Постановление Совнаркома СССР №268 «О работе проф. А.Л. Чижевского», согласно которому была создана Центральная научно-исследовательская лаборатория ионификации (ЦНИЛИ) при Президиуме ВАСХНИЛ, он был увлечен планами аэроионификации страны, и вдруг – угроза быть отстраненным от дел. Пришлось написать письмо в редакцию газеты «Правда», в котором Чижевский объяснял: «В 1922 году мною, действительно, была закончена статистическая работа, в которой излагалась идея о том, что между числом движений человеческих масс и максимумом периодической деятельности солнца имеется некоторое совпадение во времени. Этому совпадению я попытался дать объяснение, увлекся фантастическими положениями и впал в грубые ошибки, благодаря недостаточному знакомству в то время с историческим материализмом, так как работа эта была начата еще до Октябрьской революции (в 1915 г.)»[10]. Позже он напишет: «Поведение ученого, борющегося за свои убеждения, может быть только двояким: либо ученый становится в непримиримую позицию по отношению к своим противникам и начинает войну за свои идеалы, либо, следуя дипломатическому кодексу, ведет “игру”, принимая компромиссы, чтобы, в конце концов, выиграть или проиграть… »[11] В данном случае он выбрал компромисс, чтобы сохранить ЦНИЛИ.
Чижевский обладал организаторским талантом. Создание ЦНИЛИ для него было новым испытанием. Он никогда не занимал руководящих постов, и в возрасте 34 лет ему предстояло начать с нуля совершенно новое дело. И он достойно справился с задачей: сумел привлечь к работе в ЦНИЛИ более 50 видных ученых, исследования проводились в нескольких институтах, было подготовлено четыре тома «Трудов ЦНИЛИ», правда, только два из них увидели свет и получили высокую оценку многих зарубежных и советских ученых. А два других были набраны, а потом рассыпаны в типографии из-за происков противников аэроионизации и самого Чижевского.
Самым ярым противником Чижевского оказался директор Всесоюзного института животноводства Б.М. Завадовский. Травля началась с первых шагов работы ЦНИЛИ. Чижевский не был мастером интриг, как Завадовский, действовал интеллигентно, пытался вести полемику на страницах газеты «Правда». Однако такая полемика не могла принести плодов, шло сплошное очернительство, и на заседаниях Президиума ВАСХНИЛ младшему брату помогал громогласно громить Чижевского старший брат – академик М.М. Завадовский. Чижевский не был оратором и в ближнем бою с противниками аэроионизации был не силен, к тому же за Б.М. Завадовским стояло слишком много влиятельных лиц в научных и правительственных кругах. В результате Чижевский проиграл, и в 1936 году ЦНИЛИ была закрыта.
Завадовские праздновали победу. Однако окончательно в этой борьбе все-таки победил Чижевский. Аэроионы есть, и они лечат. Солнце влияет на социальные процессы, и это доказывает история всего ХХ столетия.
Чижевского отличала еще одна особенность его характера – независимость. Отношение его к авторитетам не было раболепным. Он говорил: «Верю лишь одному закону – закону больших цифр»[12]. К тому времени, когда Чижевский только начинал свои исследования в области аэроионизации, А.П. Соколов был человеком уже известным в научных кругах – исследователь радиоактивности земли, ионизации атмосферного воздуха, электролиза, ученик А.Г. Столетова. У Чижевского возникли с ним разногласия по поводу полярности аэроионов. Соколов полагал, совершенно априорно, что благотворное влияние на живой организм оказывают положительные аэроионы, Чижевский же экспериментально доказал, что отрицательные. И хотя это осложняло его жизнь, он был настойчив и верен полученному результату.
То же самое и в области гелиобиологии. Чижевского не смутило негативное отношение знаменитого ботаника К.А. Тимирязева к теме его докторской диссертации «О периодичности всемирно-исторического процесса». «Я могу припомнить, – вспоминал Чижевский, – <…> возражения знаменитого ботаника профессора К.А. Тимирязева, который считал, что “разгромил” мой доклад 1917 года. Но его точка зрения была ничуть не убедительна для меня, и игра словами не могла поколебать моих наблюдений и собранных мною данных»[13].
Такое же негативное отношение было у ученых С.А. Чаплыгина и В.П. Ветчинкина к работам К.Э. Циолковского. И Чижевский, невзирая на их авторитеты, жестко отстаивал правоту Константина Эдуардовича, всеми доступными средствами и методами пропагандировал его идеи, их будущность. Это мешало его репутации, ведь многие ученые считали Циолковского беспочвенным мечтателем, фантазером.
К изучению того или иного вопроса в науке подход у него был глубокий, основательный, он знал историю вопроса досконально. Беря в руки его труды по гелиобиологии или аэроионизации, мы убеждаемся в этом. Первые главы, как правило, посвящены истории этой науки. Он был щепетилен и всегда делал ссылки на труды тех ученых, на чьи идеи опирался, у кого что-либо заимствовал. В этом ему помогали знания иностранных языков и древних – латинского, древнегреческого, древнерусского, старославянского. Не случайно для Археологического института им был подготовлен курс лекций «Эволюция точных наук в древнем мире». Следует заметить, что Чижевский прекрасно владел и русским языком. Свои мемуары и научные труды он излагает красивым литературным слогом, ясно и понятно. Между прочим, в 1920-е годы он был преподавателем русского языка по новой орфографии на Калужских командных пехотных курсах.
Завершая характеристику личности Александра Леонидовича Чижевского, хочется сказать, что он был живой иллюстрацией к словам Пушкина: «Быть можно дельным человеком, но думать о красе ногтей» или Чехова: «В человеке все должно быть прекрасно…» В Калуге его называли франтом, денди лондонским. Он был высок, строен, хорош собою. Ходил всегда с иголочки одетым – с белоснежным накрахмаленным воротничком, с тростью, в шляпе, курил трубку. Занимался спортом, увлекался музыкой, сочинял стихи. Рассказывают, что был очень эмоционален, слушая музыку, терял сознание. У него в детстве торчали уши, этот недостаток он исправил, сделав прижимы для ушей, с которыми ходил, не обращая внимания на насмешки двоюродных сестер. Говорил: «Хочу быть красивым». В 1930-е годы, живя в Москве, любил посещать театры, кино, был дружен с артистами Малого театра, с которыми познакомился через семью Дуровых, с режиссером Всеволодом Пудовкиным, с художниками Александром Дейнека, Александром Бенуа, К. Петровым-Водкиным, З. Серебряковой. Был знаком с И. Буниным, В. Брюсовым и многими другими известными писателями и деятелями искусства.
Сейчас научно-мемориальный и культурный центр А.Л. Чижевского, расположенный в Калуге в доме, где он жил и работал почти 15 лет, повествует о его жизни и творчестве, знакомит с его наследием, популяризирует идеи гелиобиологии и аэроионификации, незаслуженно забытые в советские годы. В последнее время интерес к идеям Чижевского растет, они становятся основой новых прикладных научных разработок.
[1] Чижевский А.Л. Вся жизнь. М., 1974. С. 35.
[2] Чижевский А.Л. Земное эхо солнечных бурь. М., 1976. С. 28
[3] Там же. С. 33.
[4] Чижевский А.Л. Вся жизнь. С. 81.
[5] Солнечный пленник. Научно-документальный фильм. Центрнаучфильм. 1989.
[6] Чижевский А.Л. Вся жизнь. С. 10.
[7] Циолковский К.Э. Исследование мировых пространств реактивными приборами // Научное обозрение. №5. СПб., 1903.
[8] Чижевский А.Л. Вся жизнь. С. 54.
[9] Архив РАН. Ф. 1703, оп. 1, ед. хр. 216, лл. 205–208.
[10] Архив РАН. Ф. 1703, оп. 1, ед. хр. 216, л. 209.
[11] Чижевский А.Л. На берегу Вселенной. Годы дружбы с К.Э. Циолковским. Воспоминания. М., 1995. С. 491.
[12] Чижевский А.Л. На берегу Вселенной. Годы дружбы с К.Э. Циолковским. Воспоминания. С. 85.
[13] Там же. С. 494.